Современные психолого-педагогические практики в полной мере отражают пестроту подходов к психологическому изучению искусства, царящую в науке. Очевидно, что необходимы «мосты», соединяющие фундаментальную науку, прикладные научные исследования и многообразные практики. Одна из серьезных проблем любой психологической практики (социально-психологической, актуализации креативных возможностей и т. д. и т. п.) в современном мире – тенденция к коммерциализации, порождающая столь разнообразную мозаику движений, подходов, «бизнес-стратегий», что в итоге утрачиваются фундаментальные, глубинные основания науки, что, в свою очередь, рассыпает мозаику практик на разрозненные и не соединяющиеся фрагменты. Не избежали этой участи и практики, соприкасающиеся с искусством. Как отмечает в своих работах Г.С. Тарасов (1992), в последнее время зарубежная наука особенно интенсивно обращается к художественной проблематике, используя искусство как «прагматическую модель» потребления, рекламы, массового социально-психологического воздействия. В то же время духовная, «очищающая», терапевтическая функция искусства перемещается в области специфических практик, таких как арт-терапия, психологии творчества. По большому счету речь идет о конструировании новой реальности социально-психологических практик, использующих искусство в совершенно иных целях. По мнению Д. Булатова, мэйнстримом в искусстве можно назвать особую версию реальности, которая позволяет продавать товары, и художественное произведение, встраиваемое автором в систему искусства, вне зависимости от своей эффектности, должно поддерживать эту версию, иначе система его не воспримет.

Иными словами, искусство превратилось в особую область не только «художественных» но и психологических практик, конструирующих реальность и задействующих всю мощь современной науки и технологий.