Глава 6

ТЕОРИИ «ЛИЧНОСТИ» И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

В конце второго тысячелетия нашей эры представления о том, что история в первую очередь опреде­ляется деяниями «царей и героев», выглядят архаично. И тем не менее личность политического лидера была и остается одной из важных переменных при анализе внешней политики. Об этом свидетельствуют и учебники истории, где «первые лица» наиболее влиятельных государств упоминаются почти на каждой странице, и средства массовой информации, в которых до трети времени в выпусках новостей занимают все те же «первые лица», и тенденция «персонифицировать» определенные периоды истории, и политичес­кие концепции: «сталинизм», «тэтчеризм», «рейганомика», «доктрина Брежнева».

Можно, конечно, спорить о том, изменило бы отсутствие на исторической арене той или иной выдаю­щейся личности ее ход коренным образом. Например, был бы в СССР период широкомасштабных репрессий, если бы руководителем страны после смерти Ленина стал не Иосиф Сталин, а Лев Троцкий, или сумел бы Уинстон Черчилль остановить Гитлера, если бы он, а Невил Чемберлен, был британским премьером в преддверии второй мировой войны, но никто не станет отрицать, что все упомянутые поли­тические деятели оставили свой след в мировой истории.

Первым подходом к исследованию личности лидера во внешней политике, получившим широкое распро­странение, была так называемая психоистория, или психобиографии, испытывавшая сильное влияние фрей­дизма. При рассмотрении влияния личности политика на принятие политических решений исследователи, принадлежавшие к этому направлению, обращали внимание на проблемы и травмирующие переживания, с которыми будущий политический лидер сталкивался в детстве. Например унижения, с которыми в детстве столкнулся Иосиф Джугашвили (впоследствии Иосиф Сталин), жесткость и чрезмерная строгость отца будущего американского президента Вудро Вильсона или необходимость быть на вторых ролях и находить­ся в тени старшего брата в судьбе будущего президента Джона Кеннеди. Все эти переживания становятся источником мотивации, вызывают стремление утвердить себя, доказать свою полноценность. Такой эф­фект в психологии называется 

«гиперкомпенсацией». Варианты могут быть разными, но в любом случае какие-то черты характера политика становятся гипертрофированными: чрезмерная жестокость и подозри­тельность Иосифа Сталина, жесткое и прямолинейное стремление к идеалу Вудро Вильсона, сделавшее его неспособным к компромиссным решениям, чрезмерный активизм и напор Джона Кеннеди.

«Психоистория» была подвергнута справедливой критике, указавшей на редукционизм и мифологиза­цию значения детских переживаний, характерных для данной концепции.

Следующим направлением стали разнообразные теории черт, внимание которых было сосредоточе­но не столько на происхождение тех или иных типов и личностных профилей политиков, сколько на их влиянии на эффективность принимаемых решений. Основной вопрос для этого направления: «Какой долж­на быть личность эффективного политического лидера?» Одним из вариантов этого подхода является теория харизматического лидера (Вебер), которая предполагает, что выдающиеся политики обладают особым качеством - «харизмой», которое не поддается рациональному объяснению, однако заставляет людей следовать за лидером, доверять ему и подчиняться ему. Основной недостаток данной теории со­стоит в том, что феномен «харизмы» по определению не поддается операционализации и, следовательно, строгому научному исследованию.

Важным примером попытки типологии характеров политических лидеров высшего уровня, также относящегося к теории черт, но использующего более обоснованную методику, является известная двумерная классификация личностных типов американских президентов, предложенная Джейм­сом Барбером¹ по параметром активность-пассивность и удовлетворенность-неудовлетворенность политической деятельностью.

 

¹ James David Barber. The Presidential Character: Predicting Performance in the White House. 4^th ed. 1992. N.J. Prentice Hall.

 

Первый параметр показывает, насколько активен и энергичен полити­ческий лидер. «Активные» президенты энергичны, они выдвигают новые политические инициативы, являются генераторами идей, охотно принимают на себя бремя лидерства. «Пассивные» президенты, напротив, следуют за течением событий, не инициируют реформы и изменения политического курса, поскольку это неизбежно приводит к конфликтам, которых они стремятся избежать. Второй параметр свидетельствует о том, в какой степени лидер удовлетворен («позитивный» тип) или не удовлетворен («негативный» тип) той работой, которую ему приходится выполнять в роли президента. Дело в том, что огромный груз ответственности, который лежит на президенте, по мнению Барбера, далеко не у всех политических лидеров вызывает позитивные эмоции. Некоторых национальных лидеров можно назвать «президентами по неволе», поскольку они принимают роль президента в основном из-за чув­ства ответственности, заложенного в раннем детстве, когда строгие родители заставляли их выполнять неприятные, но необходимые обязанности.

Данная двумерная классификация позволила Барберу выделить четыре типа американских прези­дентов: 

1.  активно-позитивный (к нему он относит, например, президентов Рузвельта, Трумэна, Кеннеди, Клинтона),

2.  пассивно-позитивный (Хардинг, Рейган), активно-негативный (Вильсон, Джонсон, Никсон)

3.  пассивно-негативный (Кулридж, Эйзенхауэр). Он пишет: Активно-позитивные президенты прежде все­го стремятся к достижению результата. 

4.  Активно-негативные стремятся к достижению власти и ее удержанию. Потребность в любви со стороны сограждан является основным мотивом пассивно-пози­тивных президентов. Пассивно-негативные подчеркивают свою гражданственность и моральные до­стоинства. Таким образом, соотношение активности и удовлетворенности (позитивность-негативность) позволяет описать кластеры характеристик, отличающих хорошо адаптированных к реальности прези­дентов от «застревающих» на какой-либо сверхценной идее, чрезмерно уступчивых или замкнутых и холодных»¹.

Очевидно, что Барбер считает оптимальным активно-позитивный тип. Его представители облада­ют высокой степенью самоуважения, они не страшатся сложных задач и решений, открыты для новых идей, проявляют гибкость, умеют учиться на своих и чужих ошибках. Если говорить о проблемах других типов, то активно-негативные часто не способны к компромиссу, раз избрав курс действий, они «заст­ревают» на этой идее и продолжают ее активно поддерживать², даже когда им самим становится оче­видным, что было принято неверное решение. Пассивно-позитивные часто чрезмерно уступчивы, недостаточно активны и зависимы от своих советников.³ Пассивно-негативные жалуются на перегрузку, ока­зываются труднодоступными для своих советников, замкнутыми и эмоционально-неотзывчивыми.

Интересная концепция Барбера обладает недостатками, характерными для любых классификаций, относящихся к теориям личностных черт. Прежде всего, сам Барбер признает, что многие американс­кие президенты не укладываются жестко в один из описанных им типов. Дело в том, что в разные пери­оды своей жизни и в различных ситуациях политические лидеры могут изменять свой стиль, а для некото­рых из них резкие колебания стиля являются самой характерной особенностью. Например, первый прези­дент независимой России Б.Н. Ельцин в кризисные периоды демонстрировал скорее «активно-негативный» стиль, а затем начинались длительные периоды «пассивно-позитивного» или «пассивно-негативного» сти­ля деятельности. Кроме того, Барбер не операционализировал свои критерии, не предложил четкой проце­дуры измерения стилевых характеристик, что делает их несколько описательными и субъективными. Остается открытым вопрос о том, пригодна ли классификация Барбера для сравнительных кросскультур-ных исследований или она является сугубо американским феноменом. Современные теории лидерства считают недостаточным рассмотрение лишь личностных черт лидера, так как успех его деятельности, очевидно, зависит также от параметров ситуации и характеристик группы, которой он руководит. Ситуа­тивные теории лидерства⁴ справедливо подчеркивают, что в различных социально-экономических ситу­ациях успеха добиваются лидеры, обладающие разным личностным профилем. Например, в Германии 1930-х гг. Гитлер стал «фюрером», лидером нации, а в Германии конца 1990-х гг. человек с такими взгля­дами и складом характера скорее всего быстро попал бы в тюрьму или в сумасшедший дом. Теория

¹ James David Barber. The Presidential Character: Predicting Performance in the White House. 4^th ed. 1992. N.J. Prentice Hall. Р. 46-47.

² Примером может служить упрямое стремление Р. Никсона добиться военной победы во Вьетнаме.

¹ Хрестоматийный пример здесь Р. Рейган, получивший прозвище «великий коммуникатор». Он действительно обладал талантом вызывать доверие и симпатию у избирателей, но, как отмечают многие американские политические аналитики, трудно было понять, каковы его политические взгляды. В его стиле доминировала риторика, форма, а не сущность.

⁴ Их также называют часто немецким термином «261186151».

 

лидерства как функция группы утверждает, что лидерами становятся лица, в наилучшей степени удов­летворяющие потребностям и ожиданиям группы или общества. Кредо этой теории, пожалуй, выражает известный афоризм: «Каждая нация имеет такое правительство, которого она заслуживает». Можно было бы добавить, «и к которому стремится». Лидер оказывается отражением и персонификацией обществен­ных ожиданий¹.

Успешное решение проблемы моделирования лидерства на высшем уровне требует синтеза всех ука­занных параметров. Одной из попыток, приближающейся к решению этой задачи, является классифика­ция, разработанная Маргарет Херманн (Hermann) и Томасом Престоном (Preston), обращающая специ­альное внимание на то, что президенты очень редко принимают важные решения единолично. В процессе принятия решений они постоянно взаимодействуют с аппаратом советников и помощников. Именно этот «мозговой трест» первого лица и стиль взаимодействия с ним президента являются определяющей пере­менной данной типологии. Херманн и Престон выделили четыре стиля лидерства².

Тип, названный «высший руководитель» (Chief Executive Officer), стремится доминировать, выстра­ивает четкую иерархию, систему команд и контроль над их выполнением. Основное внимание уделяется выстраиванию организационной структуры и управлению ею. К этому типу авторы относят президентов Г. Трумэна и Р. Никсона.

«Директор/идеолог» (Director/Ideologue, пример - Р. Рейган) так же, как и предыдущий тип, стремит­ся доминировать, но его в большей степени интересуют проблемы, требующие решения, а не организаци­онная структура.

Влияние стиля лидерства президента на его взаимодействие с аппаратом советников³

Таблица 3

 

Фокус

Авторитет и принцип организации

 

Формальные

Неформальные

 

Политический, процесс

Важна лояльность по отношению к лидеру.

Советники выступают как «рупор» лидера, распространяют его мнение. Внимание сосредоточено на самых важных решениях.

Оценивает идей, а не выдвигает идеи. Лидер доминирует в группе, что делает возможным «grouthink». Процедуры четко определены и диффе­ренцированы

Советники являются «членами команды». Решения разъясняются участникам группы. Ценится сплоченность группы. Советники оказывают лидеру психологичес­кую поддержку.

Стремятся избегать конфликтов и миними­зировать разногласия

 

Существо проблемы

Привлекаются советники, разделяющие

мировоззрение лидера.

Советники используются для реализации и

поддержки избранного курса действий.

Советники «подстраивают» информацию

к взглядам босса.

Один или два советника выполняют

функции «привратников», регулируя

доступ информации и посторонних к

боссу.

Решения определяются общим видением

проблемы.

Разногласия возникают по поводу средств

достижения целей, а не сущности целей

В качестве советников привлекаются эксперты, специалисты.

От сотрудников принимается не только инфор­мация, но и советы.

Бюрократический аппарат используется для сбора информации.

Значительное время уделяется рассмотрению различных вариантов решения и их последствий. Ведется поиск решения, которое можно реали­зовать. Терпимость по отношению к разногласиям

¹ Интересно, что сторонники этой теории выделяют и такой парадоксальный тип, как «лидер - козел отпущения». В этом случае
общество, группа или руководитель высшего уровня выдвигают такого лидера, которым в случае неудачного развития событий
можно легко пожертвовать. Вспомните зиц-председателя Фукса из романа «Золотой теленок», для которого такая роль стала
профессией. Похоже, что в недавней истории России эту роль сыграли последовательно премьер-министры, занимавшие эту
должность после В.С. Черномырдина и до В.В. Путина.

² Hermann Margaret G. and Preston Thomas. Presidents and Their Advisers Leadership Style, Advisory Systems and Foreign Policymaking // Eugene R. The Domestic Sources of American Foreign Policy Insight and Evidence, 2^nd ed. Wittkpf (ed.), New York, St Matrin’s,1994.

³. Ibid. p^. . 349.

 

«Командные лидеры» (Team Builders and Players, пример - Дж. Форд, Дж. Картер) стремятся к кол­лективной организации работы, решения принимаются после достижения консенсуса, лидер находится в центре информационной сети и выполняет функции модератора дискуссии.

«Аналитики-новаторы» (Analyst/Innovators, пример - Ф. Рузвельт) так же, как и «командные лиде­ры», уделяют основное внимание сбору и анализу информации по проблеме, при этом они стремятся к многовариантному анализу и ищут оптимальное решение с учетом всех параметров и точек зрения. Бо­лее подробно эти четыре типа описаны в таблице.

Первые два типа объединяет то, что они предпочитают работать в рамках формальной организацион­ной структуры с четким распределением прав и обязанностей, третий же и четвертый типы предпочита­ют неформальный, более свободный стиль работы.

Данная классификация представляется очень интересной, так как коллективный стиль работы и при­нятия решений стал необходимостью в эпоху «информационной революции», и умение выстроить правиль­ные отношения со своей командой оказывается одним из важнейших навыков, определяющих успех руко­водителя высшего уровня.

Еще один возможный подход к исследованию значения личностных черт лидеров для внешней полити­ки основан на попытке выделить ряд личностных типов, для которых характерно сочетание определен­ных характерологических черт и особенностей мировоззрения, и проследить их влияние на принятие внешнеполитических решений. Например, Чарльз Кегли и Юджин Витткопф (Kegley and Wittkopf) выде­ляют 10 подобных типов¹.

1. Националисты. Для этого типа собственная нация является основным объектом идентификации.
Другие общности, как более широкие (Европейский союз, человечество), так и более узкие (напри­
мер, семья), занимают подчиненное положение в иерархии ценностей националистов. Нередко им
свойствен этноцентризм - представление о безусловной добродетельности и прогрессивно­
сти культуры собственной нации и негативное отношение к культуре других наций.

2. Наиболее яркой чертой милитаристов

 является их убежденность в допустимости агрессии и ле­гитимности применения силы при разрешении конфликтов, в том числе международных. Они пола­гают, что агрессия

- неотъемлемое свойство человеческой натуры, что противоречит результату
современных исследований, которые продемонстрировали, что агрессивному поведению люди обу­чаются в социальной среде так же, как они учатся читать и считать².

3. Консерваторы, если иметь в виду психологический профиль, а не политическую философию, ха­рактеризуются такими чертами, как враждебность, подозрительность, отсутствие гибкости в восприятии и поведении, нетерпимость. К новым идеям консерваторы обычно относятся с подозрени­ем, они очень чувствительны к рангам и иерархии, не склонны к сочувствию и не прощают слабос­-
тей. Крайне консервативные ориентации чаще встречаются среди людей малообразованных,
занимающих невысокое место в социальной иерархии и неуверенных в себе.

4. Прагматики. Для них характерны ориентация на результат, полезность идей или проектов, интел­лектуальность, нетерпение, склонность к экспериментированию, высокий уровень амбиций. Основ­ной критерий оценки для них - возможность достижения успеха, при этом они не всегда обращает
внимание на допустимость используемых средств с точки зрения морали или прибегают к рационализациям - т. е. логичным по форме, но не выдерживающим критики по существу оправданиям
своих действий.

5. Параноиды. Данный термин заимствован из психиатрии, где он обозначает психическое расстрой­ство, для которого характерны страхи (фобии), подозрительность и недоверие по отношению к окружающим. Такой тип характера, очевидно, противопоказан публичным политикам, однако может
проявляться и у них в ситуации стресса. Этот комплекс был отличительной чертой многих авторитар­ных лидеров (Гитлер, Сталин), в характере которых он сочетался с представлениями о собственном
превосходстве и непогрешимости. Параноидам постоянно мерещатся козни и заговоры врагов, кото­рым необходимо нанести упреждающий удар, пока они еще не стали слишком сильны.

6. Макиавеллизм, Имя Николо Макиавелли, выдающегося итальянского политического деятеля эпо­хи Ренессанса, стало символом оппортунизма, пренебрежения к морали, манипулирования другими людьми для достижения собственной выгоды, что, в общем, несправедливо, учитывая реальную личность Макиавелли. Кредо этого типа выражает известный принцип иезуитов «цель оправдывает средства». Макиавеллисты испытывают сильную потребность в доминировании, достижении вла­сти. Этот тип похож на прагматиков, но если для прагматиков основным является успех, то для] макиавеллиста — выгода.

 

'См.:Kegley Charles W., Eugene Wittkopf. American Foreign Policy. St Martin’s Press. New York, 1996. Р. 517-518.

² См., например, Feldman Robert S. Social Pcychology. New Jersey,, 1995. Prentice Hall. Р. 244-275.

 

7. Верные приверженцы. Этот тип может принимать различные обличья: «фанатик», «идеолог», «террорист», «фундаменталист». Его представителей объединяет то, что они некритически привержены какой-либо религиозной или идеологической доктрине и готовы пойти на любые крайности ради нее. Их привлекают не рациональные аргументы и идеи, а сильные эмоции, они испытывают потреб­ность во что-то «свято верить», что-то или кого-то обожать. Все это сопровождается готовностью жертвовать собой, сливаться с восторженной массой единомышленников и нетерпимостью по отношению к инакомыслящим.

8. Авторитарные личности. Концепция авторитарной личности была введена в научный оборот Те­одором Адорно. Для авторитаров характерна сильная приверженность традиционным ценностям,
стабильности, «житейской мудрости» и «здравому смыслу», готовность подчиняться авторитету и воспринимать мир, как нечто разделенное жесткими гранями: «друзья и враги», «добро и зло».
Авторитары не принимают противоречий, они стремятся жить по застывшим и простым законам под руководством мудрого и всевидящего вождя.

9. Антиавторитары. В отличие от предыдущего типа для антиавторитаров характерна интроспекция, погруженность в свой достаточно богатый внутренний мир. Они не боятся новизны и противо­речий. Часто ведут себя импульсивно, спонтанно и нередко становятся участники левых движений,
поскольку по своим взглядам являются идеалистами, стремящимися изменить мир и сделать его
более справедливым.

10. Догматики. Определяющей чертой догматиков является неспособность и нежелание подвергать критике и модифицировать когда-то усвоенные взгляды и идеи. Для них характерно еще более жесткое мировосприятие, чем для авторитаров. Они просто не замечают, не пропускают в свое сознание новую и противоречащую устоявшимся взглядам информацию².

Все рассмотренные выше типы редко встречаются в чистом виде у представителей политических элит, так как последние испытывают слишком жесткий социальный контроль. Можно скорее, используя психиатрический термин, говорить об определенной «акцентуации», т. е. заострении ха­рактера политика в определенном направлении. Тем не менее связь между определенным типом характера и предпочитаемым репертуаром внешнеполитических средств является очевидной и под­дается эмпирической верификации: например, милитаризм и склонность к войнам или догматизм и отсутствие гибкости в принятии решений. И все же характер выдающегося политика редко бывает одномерным. Те же Кегли и Витткопф при описании личностного профиля Генри Киссинджера, безуслов­но, одной из наиболее ярких фигур международной политики, указывают на стилевые особенности, которые относятся к нескольким характерологическим типам. С одной стороны, Киссинджер, безус­ловно прагматик, если вспомнить о его гибкости, умении использовать принцип баланса сил, высоком интеллектом. С другой стороны, он предстает как авторитар-догматик, если учесть его нетерпимость к несогласию, недоверие к демократическим принципам во внешней политике, почти параноидальное стремление к секретности. Хотя, возможно, что именно для выдающихся политиков в отличие от посредственных характерна такал многомерность. Можно вспомнить хотя бы длинную череду советских руководителей-догматиков.

В заключение нужно отметить, что влияние личности политика на принятие решений опосредуется целым рядом обстоятельств, начиная от его положения в государственной иерархии, заканчивая тем,! насколько обыденной или экстраординарной, кризисной является ситуация. В последнем случае влияние личностных черт лидера оказывается более выраженным и важным.

------------------------------------------------

¹ См.: Theodore W. Adorno, et al. The Authoritarian Personality. New York, 1950, Harper.

² Это явление называется селективностью восприятия.

         

РОЛЬ «ЭЛИТ» И «ГРУПП ДАВЛЕНИЯ» В ФОРМИРОВАНИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

 

Одной из важнейших составляющих исследований в области внешней политики является изучение ее движущих сил. Дж. Розенау отмечал, что «связи между внутренними первопричинами и вытекающим из них поведением ~ внешней политикой - нелегко поддаются наблюдению и поэтому особенно недоступны для последовательного анализа... Мало работ рассматривают широкий ряд неправительственных переменных и оценивают, как их взаимодействие формирует содержание и конкретное осуществление внешней политики... Внешнее поведение проистекает из огромного комплекса истоков, каждый из них вносит свой вклад, но ни один из них сам по себе недостаточен для того, чтобы детерминировать его полностью»¹.

Что же такое «элиты»? В концепциях «множественности элит» под ними понимают лучших, наиболее достойных, одаренных и компетентных представителей различных групп населения, которые представлены в органах власти. Эти элиты открыты и доступны, они обладают высоким уровнем социальной мобильности, подвержены влиянию простых граждан, конкурируют друг с другом и тем самым уравновешивают друг друга. Множественность элит есть реализация принципа плюралистической демократии.

Один 'из корифеев политической науки Г. Алмонд несколько иначе определяет роль элит, указывая, что любая социальная форма деятельности (в том числе и внешнеполитической) влечет за собой разделение труда и разделение влияния, которое и является функцией элиты. Г. Алмонд' условно разделил общество на три категории с точки зрения их отношения к внешней политике:

(Во-первых) «...можно говорить о "публике вообще"; во-вторых, о "внимательной публике", которая информирована и интересуется внешнеполитическими проблемами и которая составляет аудиторию для внешнеполитических дискуссий между элитами; в-третьих, о политических элитах и элитах общественного мнения, отчетливо выраженном слое населения, создающем политику-, который придает общественности структуру и обеспечивает эффективные средства доступа к различным группировкам»*.

Алмонд предложил следующую классификацию внешнеполитических элит:

- политическая;

- административная;

— элита групп интересов;

- элита средств массовой информации.

К политической элите обычно относят выборных должностных официальных лиц, высокопоставлен ных чиновников, а также лидеров политических партий. Политическая элита подразделяется в соответ­ствии с ее положением в процессе формирования политики (законодательная, исполнительная, судебная), а также в соответствии с политическими функциями (например, Министерство иностранных дел или ко­митеты Государственной думы, занимающиеся вопросами внешней политики, обороны и безопасности).

С политической элитой тесно связана административная (или бюрократическая) элита, которая представляет собой профессиональный аппарат исполнительной власти, занимающийся решением опре­деленных политических проблем.

Элита «групп интересов» включает представителей частных, политически ориентированных ас­социаций, от высших, организованных в национальном масштабе, до локальных образований, органи­зованных вокруг целей и задач, разнообразие которых отражает экономическую, этническую, рели­гиозную и идеологическую структуру населения. Сюда относится как выборная элита, выражающая политические интересы, так и бюрократический аппарат, значение которого в области деятельности групп интересов сравнимо со значением правительственной бюрократии на высшем политическом уровне⁴.

К представителям «элиты средств массовой информации» относятся собственники, контролирую­щие СМИ, и лица, принимающие активное участие в работе средств массовой информации, - директора телевизионных и радиоканалов, редакторы газет и журналов, ведущие журналисты.

Кроме названных выше элит в политическом процессе заметную роль играют «группы давления», представляющие собой частные ассоциации, стремящиеся реализовать свои интересы посредством влияния на правительство, а не путем выдвижения своих кандидатов, которым бы пришлось нести ответственность за принимаемые решения.

--------------------------------------------------------------------------

' Цит. по: Современные буржуазные теории международных отношений. Критический анализ. М.: Наука, 1976. С. 180.

²Almond G. The American People and foreign Policy. New York, 1949- 1950.

³ Цит.: по Современные буржуазные теории международных отношений, С. 182.

⁴ Современные буржуазные теории международных отношений. С. 183.
 

«Группы давления» могут рассчитывать на успех, если в процессе принятия решений доминируют личные («семейные») отношения. Чем меньшее внимание общественности привлекает тот или иной вопрос, тем большие возможности открываются для «групп давления» решить его в соответствии со своими интересами. Способность «групп давления» оказывать влияние на внешнюю политику также зависит от временных факторов. В условиях кризиса и необходимости быстрого решения у них практи­чески нет возможности вмешаться в его принятие.

Как правило, наиболее мощное внутреннее давление на процесс принятия внешнеполитических ре­шений исходит от групп, которые могут выиграть или потерять в финансовом отношении. Когда у таких экономически мотивированных групп многое поставлено на карту, они не жалеют расходов для участия в законодательном процессе и в лоббировании своих интересов в органах исполнительной власти.

Важно также учитывать, что интересы «групп давления» во внешнеполитической сфере далеко не всегда совпадают. При анализе, например, внешней политики России необходимо учитывать особенно­сти интересов наиболее крупных «игроков» - «Газпрома», «Лукойла», «Юкоса», «ТНК», «Сибнефти» и других нефтяных компаний, Росвооружения, Минатома и ряда других «групп давления» в реализации их интересов.

БИЗНЕС-ЭЛИТЫ И РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

 

Бизнес-элиты являются одной из важнейших групп влияния в современной российской внеш­ней политике. По мнению экспертов, в последние годы под влиянием главным образом бизнес-элит наблюдается постепенный переход от «геополитики к геоэкономике» или по, крайней мере, к более сбалансированным отношениям между вопросами безопасности и экономическими инте­ресами¹.

Все большая «экономизация» внешней политики отчасти объясняет и разновекторный ее характер. С большой долей уверенности можно утверждать, что в настоящее время у российских бизнес-элит нет единых общих интересов. Предпочтения внутри отдельных (например, нефтяных) и в целом между бизнес-элитами, представляющими важнейшие сектора экономики, различаются, а иногда и противоре­чат друг другу. Тем не менее в целом большая часть бизнес-элит поддерживает растущую интеграцию России в европейское экономическое пространство и связанные с этим последствия - расширение рынков сбыта, возможность получения инвестиций, кредитов, новых технологий. В то же время некоторые секто­ра не имеют доступа на европейский рынок по разным причинам - экономическим, политическим либо же в связи с низким качеством производимой продукции. Поэтому они вынуждены ориентироваться исклю­чительно на внутренний рынок, поддерживать протекционистские меры или двигаться в направлении освоения азиатских рынков.

Наиболее мощным лобби является газовый сектор, выступающий основным защитником добросо­седских отношений со странами Европы. Он, пожалуй, является единственным среди всех российской бизнес-элит, кто имеет долгосрочную стратегию развития. Тем не менее конфликты со странами Запада или контролируемыми ими финансовыми институтами возможны в связи с монопольным характером деятельности «Газпрома», его «дипломатией» в отношении новых независимых государств (особенно Украины, Беларуси и Туркменистана).

Металлургия выступает за скорейшее снятие торговых барьеров и углубление сотрудничества со странами Запада. В 1990-е гг. она стала наиболее экспортно-ориентированной отраслью российской про­мышленности, продавая за рубеж более половины производимой продукции. Вступление России во Все­мирную торговую организацию (см. гл. 9) должно способствовать преодолению протекционизма Евро­пейского союза и Соединенных Штатов.

Российские нефтяники в целом также выступают за более тесное сотрудничество с Европой в связи как с их экспортной деятельностью, так и потребностью в инвестициях и новых технологиях. В целом же этот сектор в меньшей степени, нежели газовый, ориентирован на Европу. Развитие сотрудничества со странами Средней Азии, странами АТР и Ближнего Востока (в том числе с Ираком) представляет глав­ный интерес нефтяных компаний.

-----------------------------------------

¹ Business Elites and Russian Foreign Policy. Russia Beyond 2000. N5. The Finnish Institute of International Affairs. Helsinki. 2000. Р. 5.

 

Электроэнергетики также выступают за интеграцию России в Европу, рассматривая ее в качестве перспективного рынка и источника инвестиций. Вместе с тем Азия, и прежде всего китайский рынок остается не менее привлекательным направлением деятельности РАО ЕЭС.

Банковский сектор, особенно до кризиса 1998 г., активно выступал за углубление международного сотрудничества России, прежде всего, со странами Европы и США. И в настоящее время он остается на либеральных позициях, поддерживая экономические и политические реформы. Потребность в финансо­вых ресурсах стимулирует российские банки выступать за развитие стабильных и партнерских отноше­ний с промышленно развитыми странами. Однако часть банков, входящая в протекционистски ориентиро­ванные финансово-промышленные группы, выступает с более националистических позиций.

Военно-промышленный комплекс имеет большую, нежели другие сектора российской экономики, на­ционалистическую направленность. Он неоднороден и состоит из двух частей. Первая ориентирована на возвращение «к старым добрым временам» с гарантированным государственным заказом и высоким социальным статусом в обществе, вторая признает реалии рыночной экономики и пытается сотрудничать в сфере высоких технологий с промышленно развитыми странами. В целом «генералы ВПК» не относят­ся к числу наиболее активных сторонников углубления сотрудничества с Европой, хотя их нельзя причис­лить и к наиболее влиятельным антизападным силам. Ностальгия по былому статусу СССР и своему месту в старой системе уступает место более прагматическому подходу, предполагающему потреб­ность в поиске партнеров за рубежом.

Подобно военно-промышленному комплексу, неоднородна элита российского Минатома.

Жесткая протекционистская политика отдельных стран ЕС (особенно Франции), утрата позиций в странах Восточ­ной и Центральной Европы, сворачивание атомных программ в Германии - все это заставляет искать и осваивать новые рынки - в Азии и на Ближнем Востоке. Нередко подобная деятельность приводит к возникновению конфликтов с США, настаивающих на соблюдении режима нераспространения и недопу­стимости передачи технологий и оборудования, могущих быть использованными для производства ядер­ного оружия.

Роль бизнес-элит во внешней политике России представлена в табл. 4 (стр. 118-119).

Вопросы для контроля

1. Можно ли согласиться с утверждением, что научно-техническая революция, наличие стабильных
демократических государств и большая открытость международных отношений нивелируют лич­
ные качества лидеров при формировании внешней политики?

2. Назовите основные подходы к исследованию личности руководителей государств?

3. Какова роль «элит» и «групп давления» при формировании внешнеполитического курса?

4. С чем, по вашему мнению, связана «экономизация» внешней политики России?

5. Проанализируйте интересы российских бизнес-элит.

Бизнес-элиты и внешняя политика России

 

Таблица 3

 

Сектор

Внутренняя организация и основные агенты

Ресурсы

Доступ к формированию политики

Интересы внутри страны

Интересы за рубежом

 

Газовая отрасль

Естественная монополия. Руковод­ство отрасли в высшей степени организовано и централизовано. Агенты: РАО «Газпром» и его до­черние компании

Крупнейшие в мире запасы при­родного газа; сеть трубопро­водов в России, странах СНГ, Восточной и Западной Европе и Турции. Обладает необходи­мыми ресурсами для модерни­зации и освоения новых место­рождений

Номинально государство является главным акционером. Фактически РАО является одним из важнейших источников реализации экономи­ческих и социальных программ. До 1998 г. правительство возглав­лял бывший руководитель отрас­ли; в Совет директоров входит высокопоставленный сотрудник администрации Президента

Сохранение сильного государ­ства; недопущение дезинтеграции России. В целом поддерживает продолжение рыночных реформ

Главные рынки - Западная Евро­па (Германия) и Турция. Высту­пает за сближение с ЕС. Нужда­ется в хороших отношениях с транзитными государствами (Ук­раина, Молдова, Польша, Фин­ляндия). Заинтересован в нейт­рализации (возможно, и инте­грации в свою систему) конкурентов (Туркменистан, Ка­захстан, Узбекистан)

 

Нефтяная отрасль

Неоднородность элиты, включая элементы конкуренции и координа­ции.

Агенты: 12 крупных компаний, сре­ди которых только 4 оказывают су­щественное влияние на российскую внешнюю политику (Лукойл, Сур­гутнефтегаз, Славнефть и Транс­нефть)

Пятый в мире экспортер нефти; существенные запасы сырья; потребность в модернизации основных фондов при отсут­ствии достаточных собствен­ных ресурсов

Хорошо организованное лобби на федеральном и региональном уровнях; высокая степень внутрен­ней конкуренции; незавершен­ность процесса структурирования отрасли; зависимость от федераль­ной и региональных властей

Более либеральна, нежели газовая отрасль; выступает за ослабление государственного регулирования в сфере внешней торговли

В меньшей степени, чем «Газп­ром», ориентирована на Запад­ную Европу, хотя и заинтересо­вана в инвестициях и кредитах. Конкурирует со странами Запа­да за доступ к ресурсам Каспия и Средней Азии; настаивает на сня­тии санкций с Ирака и Ливии; по­степенно усиливает свое присут­ствие в странах Балтии, на Укра­ине, в Молдове и в Турции. Желая сохранить «свободу рук», не форсирует вступление в ОПЕК

Электро­энергетика

Естественная монополия. Руковод­ство отрасли в высшей степени организовано и централизовано Агенты: РАО «ЕЭС», региональные энергосистемы, Росэнергоатом и 4 независимые компании: Иркутск­энерго, Новосибирскэнерго, Тат-энерго, Башэнерго. На европейс­ком направлении активно лишь РАО

Важнейший монополист, во многом определяющий соци­ально-экономическую сферу; наличие иностранных акционе­ров расширяет возможности для маневра руководству РАО. Имеет влияние на бывшие стра­ны СЭВ

В последние годы политический вес РАО вырос, однако основное влияние компания имеет на регио­нальном уровне

Сохранение сильного государ­ства; недопущение дезинтеграции России. В целом поддерживает продолжение рыночных реформ. Нуждается в поддержке для модер­низации отрасли, а также реали­зации проектов межрегионально­го масштаба

Тесное сотрудничество с евро­пейскими ИНГ, включая страны Балтии, а также ЦВЕ; развитие сотрудничества со скандинавски­ми странами; либерализация энергетического рынка ЕС

 

Металлур­гия

Неоднородность элиты; цветная металлургия имеет ярко выражен­ную экспортную направленность, в то время как черная металлургия ориентирована как на внутренние, так и на внешний рынки. Агенты: 1700 предприятий, управляемых формальными и неформальными структурами.

Крупнейшие компании: Tran World Group, Норильский никель, МИКОМ, Ренова, Алюминьпродукт, а также ряд предприятий (Северсталь, Но­волипецкий и Магнитогорский МЗ, Саянский, Красноярский и Братс­кий АЗ)

Крупнейшая в мире база для ме­таллургической промышлен­ности (до 10 % мирового рын­ка). Наиболее экспортно-ори­ентированная часть российской промышленности. Главный по­требитель энергоресурсов и услуг железнодорожного тран­спорта.

'Поддерживает социальную инфраструктуру регионов

Традиционно хорошо организо­ванное лобби на федеральном и региональном уровнях; активная роль Совета директоров метал­лургических предприятий, а так­же Думы; формирует и поддер­живает политические движения и партии (блок А.Тулеева, движе­ния Вся Россия. Голос России, Яблоко}

Выступает за либерализацию эко­номики; огромная роль регионов, а также существенное влияние криминального элемента мешают точно определить политические ориентиры отрасли

Расширение экспорта; преодоле­ние протекционизма ЕС и США; технологическое переоснащение отрасли и привлечение инвести­ций из-за рубежа; восстановле­ние единого рынка в СНГ; освое­ние рынков на Ближнем Востоке, увеличение экспорта в Китай, Индию и ЦВЕ

ВПК

Отсутствие единой элиты; разрыв между высокотехнологичными предприятиями (космос, авиация). Агенты: административные; Коми­тет Российской Федерации по во­енно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами (КВТС России) при МО РФ; эко­номические ' (Рособоронэкспорт, МАПО, КБ Сухого, ФПГ «Оборо­нительные системы». Антей, ФПГ «Морская техника»; общественные (Союз в поддержку ВПК); индиви­дуальные (в рапное время Скоков, Глазьев, Маслюков, Клебанов)

Один из крупнейших секторов экономики; основа многих не­когда «закрытых» городов; «резервуар» великодержавия. Имеет влияние на страны тре­тьего мира

В последние годы политический вес ВПК еще более вырос; ста­бильно прочные позиции в адми­нистрации Президента и в прави­тельстве, Думе и Совете Федера­ции.

Лоббистские возможности увели­чились после агрессии НАТО в Югославии, начала второй чечен­ской войны, а также укрепления «си­ловиков» после избрания В. Пути­на президентом

Сохранение сильного государ­ства; недопущение дезинтеграции России. В целом элита разделена на две группы. Первая ожидает увеличения госзаказа и восстанов­ления былого статуса, вторая стремится приспособиться к ус­ловиям рынка.

Получает политическую поддер­жку со стороны левых

Попытки участия в военно-тех­нических проектах с французс­кими и израильскими компания­ми; развитие сотрудничества с Китаем, Индией, Малайзией, Турцией и странами третьего мира

 

Атомная индустрия

Неоднородность элиты, состоящей из военного и гражданского ком­понентов с растущим влиянием вто­рого.

Наличие противоречий центра и регионов.

Сохраняется сверхцентрализованная структура. Важнейшими аген­тами являются Минатом и Госа­томнадзор

Одна из основ статуса России как великой державы. Наличие сети АЭС в России, СНГ, ДВЕ и Финляндии

Существенно ниже, чем в советс­кое время.

Определенное влияние сохрани­лось в правительстве, администра­ции Президента.

Влияние в регионах не очень су­щественно

Одна из наиболее консервативных сил. Часть элиты выступает за усиление госконтроля, другая пытается приспособиться к ры­ночным условиям

Строительство и обслуживание АЭС за рубежом; экспорт техно­логий и утилизация отработанно­го топлива; получение суще­ственной помощи из-за рубежа с целью предотвращения «утечки мозгов» в страны третьего мира; потребность в инвестициях для модернизации российских АЭС и повышения их безопасности; стремится освоить китайский, индийский и иранский рынки

Business Elites and Russian Foreign Policy. Russia Beyond 2000. N5. The Finnish Institute of International Affairs. Р. 31-33; см. также: «Газовые» приоритеты российской дипломатии II Дипломатический вестник. 2000. № 2, февраль , С. 58-65. Указ Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. № 1953 «Вопросы военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами».