Курдистан – ареал компактного проживания курдов в Западной Азии – разделен границами Ирака, Ирана, Турции и Сирии, соседствует с Закавказьем, является воротами в Центральную Азию и Россию. Его население составляет курдские анклавы этих стран.

До начала XIX в. основными участниками борьбы за контроль над территорией Курдистана были Османская империя и шахский Иран, затем в нее вступили европейские колониальные державы: Российская Империя (после присоединения к ней Кавказа), Англия, позже – Франция и Кайзеровская Германия, в конце Первой мировой войны к Курдистану стали проявлять интерес и США. В настоящее время главной державой, стремящейся использовать курдскую проблему в своих интересах, стали США, которых в основном поддерживает Англия. Для эпохи, наступившей после Второй мировой войны, характерно активное включение в борьбу за контроль над ситуацией в Курдистане ближневосточных государств – Турции, Ирана, Ирака и Сирии, действующих уже не только под давлением западных держав, как это было в основном в период между двумя мировыми войнами, а самостоятельно.

Курдский вопрос как значимая политическая тема на Ближнем Востоке встал после распада Османской империи и ее разделения между странами-победительницами в первой мировой войне Англией и Францией на сферы экономического и политического влияния. Начался новый этап в жизни народов Ближнего Востока. Раздел Турции, определенный договорами Сайкс-Пико (1916), Версальским (1919), Севрским (1920) и Лозаннским (1923), привел к тому, что курдский народ не по своей воле оказался в четырех странах региона – Турции, Иране, Ираке и Сирии. Курды, чья численность превышает 30 млн. человек, проживающих на суммарной площади 400 тыс. кв. км, являются самым многочисленным народом в мире, не имеющим своего собственного государства.

Большую роль в развитии курдского национального движения играли и внешние для региона обстоятельства. Геополитические, геостратегические и экономические интересы колониальных империй как и мировых держав в постколониальный период складывались таким образом, что надежды курдских националистов на создание отдельного государства, тем более единого государственного организма, оставались призрачными.

Попытки создать свое государство курды предпринимали в течение всего XX века, однако они не увенчались успехом, прежде всего из-за «незрелости» геополитического положения в регионе и во всем мире, а также «неготовностью» ведущих мировых игроков способствовать образованию «независимого Куридистана». При этом следует указать, что временами эти попытки имели успех, но лишь в течение короткого периода времени (например – Королевство Курдистан, Мехабадская республика). Недолговечность курдских государственных образовании можно объяснить прежде всего тем, что в создании «независимого Курдистана» не были заинтересованы мировые державы, которые преследовали прежде всего свои национально-геополитические интересы на Ближнем Востоке. В свое время, как СССР, так и США, опираясь на региональные режимы, исользовали курдский фактор для оказания давления на «несговорчивые государства».

Дело в том, что, создание «независимого Курдистана»  в границах компактного проживания этнических курдов нарушает принцип территориальной целостности четырех (Иран, Ирак, Турция и Сирия) государств Ближнего Востока, что в итоге может привести к непредсказуемым последствиям после нарушения хрупкого военно-политического баланса между соседствующими странами и кардинально изменить геополитическое положение и равновесие сил в регионе.

Немотря на то, что между четырьмя странами, на территории которых компактно проживают курды, существуют острейшие противоречия, пожалуй, единственное, что их объединяет, – это последовательное проведение антикурдской политики.

Но ситуация может измениться в XXI веке. Следует обратить внимание на такие новые феномены, как усиление роли крайних религиозных течений и идеологий в политической жизни региона. Нет сомнения, что подъем исламского радикализма и связанного с ним терроризма серьезно задевает интересы как местных режимов, так и западных государств, в первую очередь США. Находящееся на данном историческом этапе в согласии с западными державами мировое сообщество также испытывает немалую тревогу из-за вероятности дестабилизации положения на Ближнем и Среднем Востоке.

Все это, как думается, дает определенный шанс курдским национальным силам. Они уже выступают и могут в дальнейшем еще более решительно заявить о себе как о конструктивной альтернативе радикально-исламистской программе действий и способствовать урегулированию ситуации в регионе, прежде всего в Ираке.

В процессе многолетней беспощадной борьбы курдов за создание своего государства под руководством таких харизматических руководителей как – Махмуд Барзинджи, Кази Мухаммед, Мустафа Барзани, Абдулла Оджалан, Джаллаль Талабани и др., лидеры курдского национально-освободительного движения извлекли несколько ценных уроков:

1. Поспешные действия в намерении создать свое государство без учета специфики региона и конкретного исторического момента всегда чреваты катастрофическим провалом, а значит, нужно выждать подходящее время и быть готовыми ко всем сценариям развития событии при наступлений благоприятных обстоятельств (здесь говорится о таких внешнеполитических обстоятельствах, когда к 2003 году мировая общественность пришла к выводу о нецелесообразности и опасности сохранения в Ираке режима Саддама Хусейна);

2. Без заинтересованности извне и внушительной внешней поддержки практически невозможно формирование «независимого Курдистана», или хотя бы добиться на первом этапе статуса автономии в рамках того или иного государства (примером служит Ирак, где при помощи США и сил антисаддамовской коалиции был свергнут баасистский режим и курды получили возможность сформировать Курдский Автономный Район и в первые за всю историю Ирака принять активное участие в политике страны);

3. С учетом 1-го и 2-го факторов следует четко сформулировать внешнеполитические приоритеты курдского национально-освободительного движения.

 

XXI век открыл новые возможности для решения курдского вопроса в странах Западной Азии. Курды (крупный этнос, численность которого оценивается в 25–40 млн. человек), не имея своего государства, остаются одним из исключений в эпоху существования на Востоке, в частности, в центре Евразии, большого числа национально-государственных образований.

На протяжении многих веков курды проживали на территории между Ираном и Турцией в Курдистане. В этом пространстве формировались социальные, религиозно-философские, культурные и иные особенности курдской общности. Здесь устанавливались контакты курдов со многими народами Востока и Запада. Это отразилось и на развитии курдского языка, и на религиозной ориентации этноса, и на общественной мысли и многих других сторонах жизни.

С начала XX века и поныне, курды подвергаются открытой дискриминации на государственном уровне во всех четырех странах компактного проживания, т.е. речь идет о Турции, Иране, Ираке и Сирии:

 

«Курдский вопрос» в Турции

Согласно Севрскому договору территория Османской империи была практически полностью поделена между странами Антанты, часть ее отходила к Армении (границы должны были быть определены по третейскому решению США), а также предусматривалось создание государства Курдистан, вопрос о границах которого должна была решить англо-франко-итальянская комиссия. Эти условия и вводимый режим капитуляций вызвали сильное протестное движение в Турции, активизировали национально-освободительное движение во главе с правительством Великого национального собрания Турции, отвергшим договор. Даже султанское правительство не решилось его ратифицировать, и Севрский договор не вступил в силу. Лозаннские соглашения 1923 г., подписанные с турецкой стороны представителями ВНСТ, уже не содержали каких-либо упоминаний о государстве Курдистан. После Лозанны глава правительства Турецкой Республики Инёню упомянул о курдах как о части населения Турции, но затем долгое время существование многомиллионной народности официально замалчивалось, а попытки самоорганизации курдов, их претензии на какую-либо форму автономии, а тем более независимости, жестко подавлялись. Курдская проблема многие десятилетия оставалась фактором внутренней политики Турции, ее внутренним делом и в этом качестве не привлекала особого внимания мировой общественности, включая союзников по НАТО.

После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания самого существования в стране курдской национальности с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого была предотвращение угрозы курдского сепаратизма.

Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалированно) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала беспощадную борьбу с курдским движением с массовым применением судебных и внесудебных репрессий. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 60-х – 70-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 г. ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взамодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.

К началу 80-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых всё время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978 г. Это была левоэкстремистская организация, исповедущая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 70-х – начале 80-х годов, а в 1984 г. партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.

С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборстующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, повстанческая борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала широкие отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, вообще способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.

В Турции курды лишены элементарных прав национальных меньшинств со времен Ататюрка. Идеологическая концепция Турции исходит из необходимости создания моноэтнического общества, поэтому в стране нет предпосылок для развития культуры, языка, традиций национальных меньшинств, представители которых формально считаются турками (курды – «горными турками»). Турецкий шовинизм проявляется не только в официальном непризнании проблемы курдов и Курдистана, но и в запрещении отправления традиционных обрядов и следования национальным обычаям. Как известно, в Юго-Восточной Турции уже 30 лет сохраняет действие положение о чрезвычайной ситуации, осуществляется строгий контроль за деятельностью национальных курдских общественных организаций, продолжается нарушение прав человека, свободы слова и печати. Экономический уровень жизни населения в курдских районах в четыре-пять раз ниже среднего уровня по стране, высока доля безработных, в некоторых поселениях нет элементарных удобств – электричества, средств связи и т.д. Экономическая политика Турции не предусматривает каких-либо приоритетов в развитии отстающих районов страны, где проживает в основном курдское население.

У проблемы турецких курдов не может быть простых, очевидных решений. Ясно лишь то, что она уже вышла за рамки внутреннего дела Турции и превратилась в серьезный фактор ее внешней политики.

 

«Курдский вопрос» в Иране

Для оценки важности «курдского фактора» во внешней политике ближневосточных государств следует отдельно рассмотреть пример регионального противоборства за геополитическое доминирование на Ближнем Востоке между Ираком и Ираном, в процессе соперничества которых активное участие принимали СССР и США, при активной вовлеченности и заинтересованности Израиля.

Термин «Иранский Курдистан» условен, в научной литературе, как известно, он обозначает район расселения курдов северо-западного Ирана. Это территория местожительства курдов в нескольких иранских провинциях (Западный Азербайджан, Курдистан, Илам, Бахтаран).

 Происходившие в самом монархическом Иране интеграционные процессы отразились и на характере межнациональных отношений в Иранском Курдистане. До свержения шахского режима определенное сближение населявших страну национальностей гарантировала политика иранского национализма. Она была нацелена на разрушение традиционных форм общественных отношений, на формирование социальной структуры и хозяйства, свойственных капиталистическому обществу, распространение общеиранских форм культуры, внедрение персидского языка во все сферы жизни и т.д. При этом игнорировались национально-культурные запросы неперсидских народов страны. Социально-политическая и экономическая неудовлетворенность иранских курдов, ущемление их национально-государственного статуса и иные причины порождали претензии к властным структурам, представителям доминирующего этноса (персоязычным иранцам), с которыми связывались этнокультурные последствия интеграционных процессов. Между тем использование военных и репрессивных институтов позволяло шахскому режиму в целом сохранять определенный баланс межнациональных отношений.

Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.

После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950-х – 1960-х гг. появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.

В период свержения шахского режима в 1978–1979 гг. иранские курды стали настойчиво требовать автономии. При этом они ссылались на опыт урегулирования межнациональных отношений в западных демократических обществах.

В Исламской Республике Иран курды также лишены права на национальное самоопределение. Лидеров и активистов курдских оппозиционных организаций преследуют не только на территории страны, но и за ее пределами. Например, во время официальных переговоров в Вене в 1989 г. был убит лидер Демократической партии иранского Курдистана Абдурахман Касемлу, а в 1994 г. в Берлине и сменивший его Шараф Канди (по распространенным сведениям, ликвидацию лидеров курдского национально-освободительного движения осуществили сотрудники «ВЕВАК» – тайной политической полиции и службы госбезопасности ИРИ). Согласно исламским догмам, в мусульманском обществе нет места национальным различиям, а поэтому политические требования курдов при сложившейся ситуации не могут быть реализованы в Иране.

Таким образом, несмотря на общность сути курдского этнополитического конфликта в Иране и Турции, осуществляющих комбинированный подход в решении курдского вопроса, вряд ли можно найти универсальный способ его урегулирования. Представляется проблематичной трансформация Турции и Ирана в федеративные государства и провозглашение в них курдских республик, как того желают турецкие и иранские курды. Этому препятствуют политические процессы в каждой из стран проживания курдов, с одной стороны, а с другой – особенности геополитической ситуации региона в целом.

 

«Курдский вопрос» в Ираке

В начале XXI века, благодаря интенсивной и плодотворной политико-дипломатической деятельности лидеров курдского национально-освободительного движения, а также при внушительной внешней поддержке со стороны западных держав и Израиля, имеющих свои жизненно-важные национально-геостратегические интересы на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан, в новых геополитических условиях, из объекта международных отношений превратился в полноправного субъекта международных отношений регионального значения.

Положение курдов в Ираке при националистических правительствах было сопряжено с политикой геноцида по отношению к национальному курдскому меньшинству и с насильственной арабизацией и депортацией из районов традиционного проживания с целью изменения национального состава в этих регионах.

Курды в Ираке подвергались притеснению еще в период монархии Хашимитов (1921–1958 гг.), но после революции 14 июля 1958 г., свергнувшая королевскую власть, республиканский режим генерала Абделя Керима Касема усилил против них репрессии, а с приходом к власти партии «БААС» данная практика превратилась в государственную политику тотального истребления курдских анклавов по всей стране, т.е. фактически, багдадские руководители проводили планомерный геноцид курдского населения. Провал попытки курдов создать после окончания Второй мировой войны автономию в рамках Ирана (т.е. крушение Мехабадской Республики) свидетельствовало о том, что без активной поддержки извне – было практически невозможно добиться успехов в борьбе за национальную государственность. Политика Багдада в отношении «курдского вопроса» в период монархии, при диктаторских режимах генерала Касема и пришедших ему на смену баасистов – становилась более жесткой и беспощадной, временами принимавшая драматический характер, как для курдов, так и иракских властей.

В эпоху «холодной войны», т.е. в период противостояния двух антагонистических систем (капиталистического Запада и социалистического Востока) курдское национально-освободительное движение в силу указанного фактора было разделено на просоциалистическое (меньшинство) и прозападное (большинство) крыло (в прозападном крыле преобладало проамериканское направление, в виду общей слабости Западной Европы перед военной мощью СССР).

Однако, просоциалистический вектор в курдском движении перестал иметь сколько-нибудь влияние в период со второй половины 40-х и конца 50-х гг. XX века, т.е. с момента падения Мехабадской республики в 1946 г. и до победы июльской революции 1958 г. в Ираке. В первом случае курдам пришлось познать всю горечь поражения из-за шаткости позиции СССР и ее нежелания портить свои имидж страны «освободителя народов». Оставленные один на один с шахской армией курдские бойцы были вынуждены отступить под наттиском превосходящих правительственных сил Ирана. Мехабадская республика была уничтожена.

В очередной своей геополитической игре СССР прибегнул к помощи курдов в период подготовки военного антимонархического переворота в Ираке, и сразу же после свержения королевской власти династии Хашимитов открыто поддержал революционное республиканское правительство, которое возглавил бригадный генерал Абдель Керим Касем, вскоре провозгласивший панарабизм как главный вектор внешнеполитической деятельности новорожденной Республики Ирак. Курды не получили обещанной автономии в рамках Иракского государства. Таким образом, разочарование курдов, как и поворот правительства Абдель Керим Касема в сторону арабского шовинизма, стали причиной Сентябрьского восстания 1961–1975 гг., под предводительством Мустафы Барзани и Демократической партии Курдистана (ДПК).

Так как СССР установил довольно близкие отношения с многими арабскими странами, оказывая им щедрую военную и финансовую помощь, то курды отказались от просоветского вектора, заняв прозападную (т.е. проамериканскую) и проиранскую позиции. Такой шаг был замечен американцами и израильтянами, начавшие налаживать по каналам спецслужб контакты с лидерами курдских повстанцев Ирака. Дело в том, что из всех «друзей» курдов (СССР, шахский Иран, США) наиболее принципиальную позицию к «курдскому вопросу» занимал Израиль. Во-первых, из-за географического расположения «Курдистана» и расселения курдов на территории четырех мусульманских государств Ближнего Востока, что в свою очередь придает «курдскому вопросу» повышенный интерес и имеет геостратегическое значение для Израиля, позволяющее израильтянам оказывать ощутимое давление на «недружественные» страны региона с наличием курдского фактора (здесь имеется в виду давление, которое оказывалось на баасистский Ирак в плоть до свержения в 2003 г. режима С. Хусейна. А также увеличивающаяся активность иранских курдов и усиление борьбы курдов Сирии за равноправие с сирийцами). Во-вторых, из-за краине враждебного отношения курдов к арабам и туркам, что заведомо исключает альянс с последними.

В новых условиях, союзником курдов в борьбе против режима Ирака выступил иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви, давно вынашивавший гегемонистские планы установления господства Ирана в регионе. К концу 1960-х гг. шахский Иран уже являлся довольно сильным государством, а также «надежным союзником» США. В связи с этим, при внушительной поддержке шаха, основная деятельность иракских курдов была направлена на подрыв панарабского режима Багдада.

С приходом к власти в Багдаде баасистов, шах Ирана начал активно поддерживать иракских курдов. Мохаммед Реза Пехлеви, тайно покровительствовал Барзани, надеясь с помощью курдов пересмотреть невыгодные для него условия пограничного договора с Ираком.

Попытки Ирака решить «курдскую проблему» военным путем предпринимались неоднократно, но они не раз терпели крах, прежде всего из-за массовости курдского национально-освободительного движения. Немаловажное значение имело также и поддержка курдов со стороны шахского режима Ирана и Израиля.

Временами, Багдад прибегал и к дипломатическим усилиям по урегулированию курдского вопроса, хотя они не имели должного успеха, прежде всего из-за нежелания самого Ирака решить данную проблему.

Так, в сентябре 1968 г. очередные переговоры между Багдадом и курдскими лидерами зашли в тупик, и в ноябре возобновились военные действия.

Ситуацией воспользовался шахский Иран, и весной 1969 года объявил об односторонней денонсации пограничного договора 1937 г. Этот договор устанавливал крайне невыгодные для Ирана правила навигации по реке Шатт-эль-Араб чем шах был крайне недоволен. Покончить с этим договором — было давней и заветной целью Тегерана. Иран и Ирак оказались на грани войны: началась концентрация войск на границе и пограничные стычки между иранскими и иракскими военными.

Начиная с 1970 г. иранский шах снабжал Барзани оружием, инструкторами, продовольствием, финансами. В обмен на эту помощь М. Барзани обещал не распространять национальное движение на иранских курдов, подорвать режим в Ираке и в перспективе договорился с шахом о создании курдского государства под защитой иранской империи.

Особая озабоченность Багдада по поводу «курдского вопроса» был вызвано прежде всего тем, что, в случае Ирака курдский сепаратизм был особенно неудобен для центрального правительства. Он угрожал хрупкому иракскому фракционному построению, поднимая вопрос о распадении всей страны на три разных образования — курдское, шиитское и суннитское. Это, в свою очередь, превратило бы Ирак в нечто нежизнеспособное, учитывая, что примерно две трети нефтедобычи и нефтезапасов страны приходится на территорию, заселенную преимущественно курдами, и плодородные земли Курдистана составляют главную житницу Ирака.

Одновременно Барзани начал все более открыто принимать помощь Израиля. Тут следует заметить, что с самого начала Сентябрьского восстания 1961–1975 гг. «Моссад» проявлял к нему вполне понятный интерес и искал контактов с Барзани. Образование курдско-израильского тандема стало вполне естественным, так как оба народа находились в враждебном окружении арабских государств и после вынужденного поворота политики Барзани в сторону США он стал просто необходим обоим государствам. В конце 1960-х гг. курдами были созданы ряд дееспособных институтов. Например, при содействии иранской шахской разведки САВАК и спецслужб Израиля была создана курдская служба безопасности «Парастин».

В марте 1974 года Иран открыл границы для курдских повстанцев, отступающих из Ирака под натиском правительственных войск. В Иране были созданы военные лагеря для обучения курдских бойцов.

Боевые действия в марте 1974 – марте 1975 гг. отличались особой ожесточённостью и масштабом, приняв характер регулярной фронтовой войны. За прошедшие годы Саддам Хусейн резко усилил и перевооружил армию, удвоив количество бронетехники. Со своей стороны, шахский Иран щедро снабжал Барзани тяжёлым и реактивным оружием. Шах всё более открыто вмешивался в конфликт на стороне курдов. В Иракский Курдистан было откомандированы военные инструктора и советники из шахской службы госбезопасности САВАК, для координаций совместных боевых действий пешмерга и иранских военных. 200 тыс. курдских беженцев были размещены в Иране и получали содержание от «Общества Красного Льва и Солнца» (аналог Красного Креста).

Ирак, при невыполнении достигнутых Алжирских договоренностей, в любом случае оказывался в пройгрыше, т.к. шах Ирана всегда мог начать оказывать помощь иракским курдам, но на этот раз Пехлеви не стал бы церемониться с Багдадом и дело могло бы кончиться фатально для власти партии «Баас». Именно осознание подобного поворота событий и вынудило С. Хуссейна пойти на значительные уступки шахскому Ирану.

Вскоре в Иране грянула исламская революция, которая свергла шахский режим Мохаммеда Реза Пехлеви. К власти пришли исламские фундаменталисты во главе с аятоллой Рухолла Мусави Хомейни. Новые иранские власти усилили репрессии против курдов внутри страны, одновременно оказывая определенную помощь иракским курдам в борьбе против баасистского Ирака.

Свержение в 2003 г. режима С. Хуссейна открыло новую страницу в истории иракских курдов, которые активно стали принимать участие в политике страны.

 

«Курдский вопрос» в Сирии

Курдское население в Сирии также ощущает на себе тяготы национальной дискриминации: половина сирийских курдов не имеет даже гражданства, хотя они родились и живут на территории Сирии всю жизнь. Такие люди называются «иностранцами», «некоренным населением» и не обладают элементарными правами на высшее образование, службу в государственных учреждениях и в армии, не имеют избирательных прав и т.д.

До настоящего времени курдский вопрос привлекал внимание мировой общественности с относительной периодичностью, чему в большей степени способствовал ряд событий, связанных с проведением боевых действий на территории Турции вооруженными отрядами Рабочей партии Курдистана (РПК), арестом в 1999 г. лидера РПК А. Оджалана и войной в Ираке, нежели положение самих курдов на территории этнографического Курдистана. В отличие от Турции и Ирака, курдский вопрос в Сирии отличался некоторой стабильностью, которая в основном была достигнута посредством внешней и внутренней политики, проводимой покойным президентом Хафезом Асадом. Для некоторого анализа положения курдов в Сирии необходимо обратиться к истории вопроса и путям его трансформации на протяжении XX в.

24 июня 1923 г. в Лозанне был зафиксирован раздел этногеографического Курдистана, в результате которого одна из его частей окончательно отошла к Сирии.

Курды, проживающие на данной территории, настаивали на том, чтобы Франция, как мандатарий, приступила к решительным действиям по выделению их земель в автономию. Само понятие автономии включало следующее: управление данным районом представителями курдского народа; формирование воинских подразделений и отрядов полиции из курдов; перевод всего делопроизводства на этой территории на курдский язык; обязательное преподавание в учебных заведениях курдской филологии, литературы, истории, культуры и т.д.

16 сентября 1941 г. Сирия получила независимость. Первоначально между сирийскими властями и курдами (чьи национально-демократические силы принимали активное участие в борьбе за независимость страны) складывались толерантные отношения, и конфликтных ситуаций не возникало. Однако со временем ситуация изменилась. Этому, в большой степени поспособствовали разногласия между правительством и курдами в вопросах выделения районов компактного проживания последних в автономию и закрепления за курдами политических и гражданских прав.

В период с конца 40-х по начало 50-х годов внутриполитическая ситуация в стране была крайне нестабильной. В Сирии произошло несколько военных переворотов, первый из которых (30 марта 1949 г.) возглавлял полковник сирийской армии Хусни Аз-Заим – курд по происхождению. В период его краткосрочного президентства ряд курдских политических деятелей был привлечен к управлению страной, а пост премьер-министра занял Мухсни аль-Барази (также курд по происхождению). Не сумев удержать руководящие позиции в своих руках, Хусни аз-Заим был отстранен от управления 14 августа 1949 г. группой сторонников Народной партии во главе с полковником Сами Хинауи. Дальнейшие события все больше втягивали Сирию во внутриполитический кризис, который усиливала конфронтация сторонников объединения с Египтом и их противников.

В это время наблюдалась активизация курдского национально-демократического движения. Так в 1957 г. была создана Демократическая партия Сирийского Курдистана (позже переименованная в Демократическую партию Курдистана), которую в 1960 г. возглавил X. Дарвиш. Основные задачи партии сводились к закреплению национальных прав курдов в конституции страны, что предполагало обеспечение их участия в органах власти и общественных организациях, а также в предоставлении курдам права на самовыражение.

После объединения Сирии и Египта в 1958 г. в Объединенную Арабскую Республику (ОАР), ее руководство пошло на ряд уступок в отношении требований со стороны курдских активистов. Так, были достигнуты соглашения о предоставлении курдам права на публикацию книг и журналов на родном языке и на открытие курдских национальных школ. Ситуация изменилась в начале 60-х годов, на что в немалой степени повлияло обострение сирийско-иракских отношений. В сентябре 1961 г. началось вооруженное восстание, возглавляемое М. Барзани, в результате которого на освобожденной курдской территории Ирака было провозглашено независимое Курдское государство.

События в Ираке никак не вписывались в политику арабского объединения, проводимую сирийским руководством, но безусловно могли отразиться на внутриполитической стабильности в самой Сирии. В связи с этим руководство Сирии приняло решение о проведении ряда мер по предотвращению возможного военного сопротивления со стороны курдского населения, одной из которых стало установление жесткого контроля на сирийско-иракской границе.

Понимая, что признание курдской автономии в настоящий момент может привести в будущем к ее выходу из состава САР, руководство страны принимает решение о проведении ряда мероприятий, направленных на устранение самих оснований для автономии.

В сирийском обществе этноконфессиональный фактор всегда имел важное значение. Так, с приходом к власти в марте 1971 г. X. Асада – алавита по конфессиональной принадлежности, алавиты (Алавиты (нусайриты) – религиозно-этническая группа последователей Мухаммада б. Нусайра, исповедующие культ Али, Мухаммада и Сальмана аль-Фариси) стали преобладать на руководящих должностях в управлении государством. Представителям конфессии отдавалось предпочтение в экономическом секторе и в распределении должностей высшего командного состава армии. То, что этнические курды или полукурды Хусни аз-Заим, Сами Хинауи и Адиб Шишекли, находясь у рычагов власти, ввели страну в затяжной кризис, выход из которого – всецело заслуга алавита X. Асада, укрепил мнение о неспособности или неготовности курдских политиков к управлению.

Недолгий период пребывания курдов у власти в конце 1940 – нач. 1970-х гг. был скорее всего связан с официальной политикой сирийского руководства, которое было вызвано намерением упредить развертывание на территорий Сирии вооруженного курдского национально-освободительного движения, к тому времени уже полыхавшего в соседнем Ираке. А период с 1970 г. по 1980 г. был отмечен как период сближения сирийских курдов с Дамаском.

Преемник X. Асада – его сын Башар Асад, заняв пост главы государства 27 июня 2000 г., пообещал провести ряд реформ в сирийской части Курдистана.

Шаги по выделению курдских земель в Ираке в автономию (при явном участии США) не могли не обеспокоить Дамаск, который к настоящему времени все больше сближается с Анкарой и все дальше отдаляется от Вашингтона.

Безусловно, такая постановка вопроса не могла удовлетворять Сирию, которая после подписания конституции в Ираке оказалась перед угрозой возможного в дальнейшем вмешательства США в ее внутриполитическую жизнь, предлогом для чего может послужить как борьба с терроризмом, так и помощь курдскому народу в обретении независимости. Тем более, что так и не получив конституционно закрепленной гарантии, касающейся автономии от правительств Турции, Ирана и Сирии, но обретя энтузиазм от успехов иракского опыта, курды этих стран вполне могут найти в лице США верного союзника. В свою очередь Вашингтон достаточно быстро приобретает опыт в поддержке курдских формирований в Турции, Ираке, Иране, Сирии, Азербайджане и Армении.

Ситуация в Ираке побудила Сирию ужесточить контроль над курдскими организациями, среди которых продолжает свою деятельность РПК, неоднократно менявшая свое название, но не отказавшаяся от стратегии, избранной А. Оджаланом.

Одним из наиболее ярких событий 2004 г., связанных с сирийскими курдами, стало массовое столкновение во время футбольного матча, проходившего 12 марта в городе Камышлы (где в основном проживает курдское население) между командами «Джихад» и «Фитувия». СМИ указывают на то, что во время матча болельщики команды «Фитувия» из города Дейр аз-Зор, начали скандировать «Да здравствует С. Хусейн!», на что болельщики команды «Джихада», состоящей из курдов и арабов, ответили скандированием «Да здравствует Барзани!». Политическая окраска дальнейших событий привела к тому, что в этот район сирийскими властями были высланы крупные силы полиции. В результате столкновения погибли 30 человек и несколько десятков было ранено. Таким образом, курдский вопрос в Сирии обострился с новой силой.

Система власти, выстроенная партией «Баас», не оставляет сирийским курдам никакой возможности принимать активное участие в политике страны, что в свою очередь оказывает негативное воздействие на умонастроение курдской общины, толкая последних на поиски новых форм борьбы за утверждение своих гражданских прав (как было сказано – составляя немногим чуть более 1,5 миллиона от общего числа населения Сирии, подавляющее большинство курдов не имеют сирийского гражданства и лишены элементарных прав).

Как уже отмечалось выше, такие разные по многим характеристикам страны, как Турция, Иран, Ирак и Сирия, пожалуй, едины в своих стремлениях не допустить создания независимого курдского государства. При этом каждая из них использует курдскую проблему в своих эгоистических интересах как своеобразный инструмент давления во взаимоотношениях друг с другом. Проблема курдского кризиса самым тесным образом связана с межгосударственными отношениями между Ираном, Ираком, и Турцией и международными отношениями на Ближнем и Среднем Востоке.

Из вышесказанного можно заключать, что Курдское национально-освободительное движение в XXI веке будет развиваться диаметрально противоположными направлениями, в зависимости от развития событий на Ближнем Востоке, с учетом международного положения и отношения мировых держав к стремлению курдов создать «Единый и Независимый Курдистан».